Протесты «No Kings» и молчание профсоюзов: раскол в американском сопротивлении
На улицы городов США вышли миллионы человек под лозунгом «No Kings» («Без королей»), чтобы выразить свой страх перед скатыванием страны к авторитаризму. Эти протесты стали ярким свидетельством глубокого раскола в американском обществе, когда в громком хоре гражданского негодования почти не слышно голоса одного из традиционных столпов социальной справедливости — рабочего движения. Это отсутствие оказалось одним из самых показательных аспектов протеста. Атмосфера протестов напоминала странный гибрид карнавала и митинга. Демонстранты в Нью-Йорке, Вашингтоне, Чикаго и Лос-Анджелесе надевали желтое — цвет единения и ненасильственного сопротивления, а по улицам шествовали надувные динозавры и лягушки, ставшие неформальным символом протеста.
Однако этот карнавал был вызван глубокими и мрачными чувствами. Участники акций говорили о страхе за демократию, возмущении рейдами иммиграционной службы и отправкой Национальной гвардии в демократические города, а также о беспокойстве из-за сокращения социальных программ. Для многих это был протест против самой сути президентства Дональда Трампа, которое они воспринимают как королевскую власть, чуждую американским идеалам.
В то время как миллионы вышли на улицы, крупнейшее объединение профсоюзов страны, AFL-CIO, представляющее 15 миллионов рабочих, сосредоточено на другом, не менее важном, но менее зрелищном фронте — битве за будущее труда в эпоху искусственного интеллекта. Незадолго до протестов AFL-CIO запустил «Инициативу “Работники — на первом месте” в сфере ИИ». Это масштабная программа, призванная обеспечить службу искусственного интеллекта интересам рабочим. Для профсоюзов угроза заключается не только в потенциальном авторитаризме Белого дома, но и в «цифровых надзирателях», алгоритмах, устанавливающих «варварские производственные квоты», и роботах, угрожающих карьере людей.
Вместе с тем отсутствие профсоюзов на передовой протестов отражает глубокий идеологический раскол внутри самого рабочего движения. С одной стороны, консервативные мыслители предлагают Республиканской партии свою версию «про-рабочей» программы, сочетающую социальную поддержку с жесткой антииммиграционной риторикой, что находит отклик у некоторых лидеров. Этот раскол стал очевиден, когда в день протестов крупные профсоюзы, такие как Американская федерация учителей и профсоюз работников сферы обслуживания, были вынуждены делать тонкие, но важные заявления, пытаясь балансировать между поддержкой целей движения и верностью своей традиционной роли, что привело к их заметной невидимости на улицах, которую многие активисты расценили как молчаливое одобрение Трампа. С другой стороны, традиционные профсоюзы видят в администрации Трампа прямую угрозу и указывают на лоббистский натиск технологических гигантов, которые при поддержке Белого дома стремятся обрушить на рабочих нерегулируемый ИИ.
Решение профсоюзов сосредоточиться на таких вопросах, как ИИ, — это не уход от политической борьбы, а стратегический выбор. Они ведут свою, «тихую» войну, используя инструменты коллективных переговоров, напрямую включая в трудовые договора пункты, регулирующие использование технологий, и лоббируя законы на уровне штатов, чтобы установить защитные механизмы. Эта кропотливая работа может быть не так заметна, как миллионные марши, но её результаты — контракты, защищающие рабочие места, и законы, сохраняющие человеческий контроль над алгоритмами могут оказаться не менее важными для миллионов американских семей.
Протесты «No Kings» и стратегия профсоюзов — это два проявления одного стремления, направленного на защититу достоинства и прав человека в системе, где власть становится все более централизованной. «No Kings» борется с королем в Белом доме, а профсоюзы сражаются с «королями» в штаб-квартирах технологических гигантов. Обе эти битвы необходимы, и будущее американской демократии зависит от того, смогут ли эти два потока, представляющие громкий гнев граждан на улицах и тихау, упорную работу профсоюзов, когда-нибудь слиться воедино, чтобы создать по-настоящему широкий фронт сопротивления, способный бросить вызов нарождающемуся авторитаризму.
