Анализ изменений в политике социального поворота ЕС: «Social policy in the European Union: State of Play»
В свете комплексных трансформаций, охвативших Европейский Союз в последние годы, политика «социального поворота», инициированная в рамках Европейского столпа социальных прав (EPSR), всё чаще оказывается под влиянием конкурирующих стратегических векторов, среди которых приоритетное место занимает формирующаяся парадигма безопасности. В контексте обострения геополитической обстановки, эскалации военных конфликтов (в частности, в Украине), а также нарастающих климатических и миграционных вызовов, социальная политика, ориентированная на инклюзивность, справедливость и социальную конвергенцию, сталкивается с институционализированным сдвигом в сторону укрепления оборонной способности, фискальной дисциплины и повышения глобальной конкурентоспособности Евросоюза.
Анализ доклада Social Policy in the European Union: State of Play 2024 позволяет заключить, что достигнутый с 2017 года прогресс в формировании «социальной Европы», выраженный в законодательных инициативах по справедливой оплате труда, защите работников платформенной экономики, расширении социальных инвестиций и содействии гендерному равенству, находится под угрозой системной маргинализации. Вектор развития, ранее ориентированный на укрепление социального измерения европейской интеграции, начиная с 2024 года демонстрирует отчетливую тенденцию к «децентрации» социальной повестки. Это проявляется в том, что социальная защита и перераспределение ресурсов рассматриваются всё чаще как функция экономической эффективности и как инструмент повышения трудовой мобильности, нежели как самоценная политико-нормативная категория.
Особое внимание заслуживает констатация доклада о том, что парадигма безопасности постепенно институционализируется как доминирующий фрейм в определении приоритетов Евросоюза. Под воздействием факторов высокой внешнеполитической турбулентности, а также усугубляющихся внутренних уязвимостей (энергетических, демографических, инфраструктурных), происходит переопределение социальной политики в терминах «устойчивости», «социальной резильентности» и «гибкости». Вместо прежней логики обеспечения равных прав и доступности услуг формируется новый дискурс, в рамках которого социальные меры должны «обеспечивать стабильность», «мобилизовать человеческий капитал» и «повышать адаптивность рабочей силы» в условиях перманентных кризисов.
Финансово-экономическое измерение данного сдвига также вызывает обеспокоенность. Увеличение оборонных бюджетов, развитие военной инфраструктуры, финансирование общеевропейских механизмов безопасности (включая поставки вооружений и поддержку Украины) существенно ограничивают бюджетный маневр государств-членов в области социальной политики. Это обостряет конкуренцию за ресурсы между социальным сектором и обеспечением безопасности, особенно в условиях сохранения рамок фискальной консолидации. Таким образом, утрачивается один из основных импульсов социального поворота — представление о социальной политике как автономной и приоритетной области публичного управления на уровне Евросоюза.
В этом контексте проявляется и эпистемологическое смещение в трактовке социальной политики, когда акцент переносится с концепций социальной справедливости и равенства возможностей на нарратив «социальных инвестиций», подчиненный целям повышения конкурентоспособности и технологического обновления. Программная установка Комиссии фон дер Ляйен II, ориентированная на формирование «Союза навыков» (Union of Skills), подтверждает данное направление: образовательная и профессиональная политика получают приоритет перед классическими элементами социальной защиты — перераспределением, доступом к здравоохранению, поддержкой малоимущих. В результате, социальная Европа всё чаще оказывается встроенной в макроэкономическую повестку как инструмент, обслуживающий цели устойчивого роста, а не как форма реализации социального контракта.
Следовательно, можно утверждать, что происходит институциональная конкуренция между «государством всеобщего благосостояния» и «государством безопасности», в рамках которой усиливаются механизмы деприоритезации социальной повестки. С одной стороны, новая нормативно-политическая логика требует переосмысления социальной политики как элемента «широкой безопасности» (human security), включающей в себя не только военную защиту, но и экономическую устойчивость, справедливый доступ к благам и снижение уязвимости населения. С другой существует риск, что под давлением внешнеполитических императивов социальная политика утратит свою трансформационную силу и превратится в остаточную, адаптационную функцию, обслуживающую цели конкурентоспособности и институциональной стабильности.
Таким образом, стратегическая задача следующего политического цикла ЕС заключается в формировании интегративной модели, в рамках которой социальная и оборонная устойчивость рассматриваются как взаимодополняющие, а не конкурирующие векторы развития. Только при условии такой концептуальной реконфигурации возможна консолидация усилий по сохранению и углублению социальной Европы как базовой ценностной компоненты европейского проекта.
