Беларусь в условиях глобальной турбулентности: траектория инерционного роста и вызовы трансформации

По данным Евразийского банка развития (ЕАБР) экономика Беларуси в начале 2025 года демонстрирует устойчивую положительную динамику. Так, валовой внутренний продукт страны в 2024 году увеличился на 4%, сохранив тенденцию к росту после показателя 3,9% в предыдущем году. В январе 2025 года темпы экономического роста составили 3,7% в годовом исчислении, что свидетельствует о сохранении стабильности макроэкономической ситуации.

Структурный анализ показывает, что основной вклад в экономический рост внёс промышленный сектор, который обеспечил 1,4 процентных пункта прироста ВВП при общем увеличении объема промышленного производства на 5,4% в 2024 году. Однако в начале 2025 года наблюдается некоторое замедление темпов роста промышленности до 2,9% г/г, что объясняется сокращением спроса со стороны основного торгового партнера — России. Параллельно отмечается значительный вклад строительного сектора (+9,8%) и сферы торговли (+8,1%), что подчеркивает диверсифицированный характер экономического роста.

Особого внимания заслуживает динамика внутреннего спроса, который выступает ключевым драйвером экономического развития. Потребительская активность демонстрирует устойчивый рост, о чём свидетельствует увеличение розничного товарооборота на 11,8% в 2024 году, при этом особенно значительным был рост продаж непродовольственных товаров (+17,6%). Инвестиционная активность также остается на высоком уровне — объем капиталовложений увеличился на 8% в 2024 году, при этом основными источниками финансирования выступили собственные средства предприятий и банковские кредиты.

Инфляционные процессы в Беларуси остаются под контролем. По итогам декабря 2024 года годовая инфляция составила 5,2%, что соответствует установленному Национальным банком целевому ориентиру (не выше 6%). Однако в феврале 2025 года наблюдается некоторое ускорение роста потребительских цен до 5,6% г/г, что обусловлено повышением цен по всем основным категориям товаров и услуг. Важно подчеркнуть, что Национальный банк сохраняет консервативный подход к денежно-кредитной политике, удерживая ставку рефинансирования на уровне 9,5%.

Внешнеторговый сектор демонстрирует определенные дисбалансы: дефицит торговли товарами и услугами в 2024 году достиг 4,7 млрд. долларов США, увеличившись на 2,2 млрд. долларов по сравнению с предыдущим годом. Данная ситуация обусловлена опережающим ростом импорта (+11,6%) по сравнению с экспортом (+3,7%). В то же время положительным моментом является сохранение профицита в торговле услугами (3,4 млрд. долларов), чему способствовало развитие ИТ-сектора и туристической отрасли.

Социальные показатели свидетельствуют о повышении благосостояния населения: реальные заработные платы в 2024 году выросли на 13% г/г, при этом наиболее значительный рост отмечен во внебюджетном секторе, что связано с дефицитом квалифицированных кадров на рынке труда. Уровень безработицы снизился до исторического минимума в 3%, что говорит о высокой занятости населения.

В бюджетной сфере сохраняется умеренный дефицит на уровне 2,1% ВВП (по данным республиканского бюджета), при этом основные расходы направляются на социальную сферу и поддержку инвестиционной активности. Золотовалютные резервы страны достигли 9,3 млрд. долларов на начало 2025 года, что является максимальным показателем за последние пять лет.

Перспективы экономического развития Беларуси на 2025 год оцениваются как умеренно позитивные, с ожидаемым ростом ВВП на уровне 3-4%. Вместе с тем существуют определенные риски, связанные с возможным замедлением промышленного роста из-за ограничений экспорта в Россию, а также усилением инфляционного давления. В этой связи особую актуальность приобретают меры по диверсификации экспортных рынков и поддержанию стабильности ценовой динамики через взвешенную денежно-кредитную политику.

Между тем, на фоне усиливающейся глобальной турбулентности и нарастающей региональной фрагментации, экономика Республики Беларусь входит в новую фазу своего институционального и структурного самоопределения. Анализ макроэкономических параметров в период 2025–2027 годов, экстраполированных до 2030 года, позволяет говорить о доминировании инерционной модели роста, при которой краткосрочная устойчивость системы сочетается с ограниченным потенциалом трансформации. С методологической точки зрения, данная модель опирается на сохраняющуюся роль государства как ключевого экономического агента, стабильность денежно-кредитной политики и индустриальную основу производства, но при этом страдает от высокой внешней зависимости, слабой институциональной гибкости и ограниченного участия частного капитала.

Финансовый сектор Беларуси демонстрирует признаки институциональной стабильности, выражающейся в фиксированной ставке рефинансирования на уровне 9,5% на протяжении всего прогнозного периода. Такая монетарная стратегия, представляющая собой проявление консервативной парадигмы, позволяет сохранять ценовую стабильность, но одновременно ограничивает манёвренность центрального банка в условиях внешнеэкономических шоков. На фоне жёсткой монетарной политики в России и смягчения в Казахстане, Беларусь занимает промежуточную, но менее гибкую позицию, что снижает её адаптивность к меняющейся региональной конфигурации.

Внешнеэкономическая деятельность, в свою очередь, характеризуется существенным структурным дисбалансом. Рост импорта, опережающий экспорт, в совокупности с курсовыми колебаниями российского рубля, приводит к формированию устойчивого дефицита торгового баланса. Хотя профицит в сфере услуг (транспорт, туризм) частично компенсирует этот разрыв, общий тренд свидетельствует о повышенной уязвимости внешнеэкономической позиции Беларуси, особенно в условиях санкционной изоляции и логистической переориентации соседних стран. В отличие от Казахстана, демонстрирующего динамичную торговую стратегию, и России, расширяющей поставки в Азию, Беларусь остаётся глубоко интегрированной в российский экономический контур, что снижает её диверсификационный потенциал.

При рассмотрении системных рисков на первый план выходит высокая степень внешней зависимости в критически важных сферах — энергетике, технологиях, инвестициях. Замедление экономической активности в России оказывает прямое влияние на ключевые экспортные сегменты Беларуси, включая машиностроение и агропромышленный комплекс. Дополнительно, институциональные барьеры, ограниченный доступ к международному капиталу и технологическому обмену, а также демографические вызовы, связанные с миграцией и старением населения, формируют устойчивую конфигурацию структурных уязвимостей.

Промышленный сектор продолжает играть роль якоря экономической стабильности. Несмотря на положительную динамику пищевой промышленности, металлургии, производства строительных материалов, приходится констатировать ограниченность технологической модернизации. Беларусь всё ещё опирается на капиталоёмкую, энергоинтенсивную модель, унаследованную от советского периода, при этом испытывая дефицит прямых иностранных инвестиций и инновационного импульса. В контексте регионального сравнения, Казахстан делает ставку на расширение сырьевой переработки и развитие перерабатывающей промышленности с участием иностранных партнёров, а Россия на ускоренное импортозамещение и индустриальный суверенитет.

Сфера услуг, несмотря на наличие экспортного профицита, не становится катализатором роста. Ограниченный внутренний спрос, низкий уровень доходов и институциональные препятствия препятствуют её масштабному развитию. Отсутствие широкого доступа к цифровым технологиям, слабая поддержка предпринимательства и доминирование крупных игроков на рынке услуг формируют стагнирующую траекторию для малого и среднего бизнеса. В противоположность этому, Казахстан демонстрирует признаки секторальной трансформации, включая рост цифровой экономики и диверсификацию потребительских сервисов.

При сохранении текущих механизмов регулирования и ограниченной гибкости денежно-кредитной политики, уровень инфляции, с научной точки зрения, будет оставаться на повышенных значениях, в диапазоне 6–8% в год. Это в свою очередь может оказывать размывающее влияние на реальные доходы населения и снижать эффективность государственной социальной политики, особенно в условиях жёсткой фискальной дисциплины.

Рассматривая параметры занятости и социального развития, необходимо констатировать, что формируемая государственная политика на рынке труда направлена преимущественно на обеспечение формальной занятости и минимизацию открытой безработицы. Предполагается, что уровень безработицы останется в пределах 4–5%.

Однако это будет сопровождаться латентными диспропорциями: ростом неформальной занятости, структурной безработицы в высокотехнологичных секторах и усилением трудовой миграции, прежде всего в направлении Российской Федерации и стран Восточной Европы. Реальные располагаемые доходы, вероятнее всего, будут демонстрировать крайне умеренные темпы роста, не превышающие 1,5–2% в год, что в условиях высокой инфляции может привести к ухудшению субъективного восприятия экономической стабильности со стороны домохозяйств.

На основании анализа отчёта Всемирного банка Global Economic Prospects, January 2025, представляется возможным сформулировать аналитическое осмысление перспективных траекторий социально-экономического развития Республики Беларусь.

В контексте макроэкономической динамики, прогнозируемое замедление темпов роста реального ВВП Беларуси до 1,2% в 2025 году и 0,8% в 2026 году свидетельствует о снижении мультипликативного эффекта краткосрочного восстановления, наблюдавшегося в предыдущие годы. Это может быть интерпретировано как вхождение экономики в фазу «инерционного роста», когда его внутренние источники истощаются, а эндогенные факторы — инвестиции, инновации, производительность не в состоянии обеспечить устойчивую дивергенцию вверх от траектории стагнации.

Макроэкономический прогноз до 2030 года, в базовом сценарии, предполагает сохранение умеренных темпов роста ВВП в пределах 1,2–1,5% ежегодно, на фоне устойчивой инфляции на уровне 6–8% и стагнации реальных доходов населения. Государственная политика на рынке труда будет по-прежнему стремиться к поддержанию формальной занятости, но без решения проблемы скрытой безработицы и низкой производительности труда в отдельных секторах. Социально-экономическое равновесие будет поддерживаться за счёт перераспределительных механизмов, однако их эффективность будет снижаться по мере исчерпания бюджетных ресурсов.

Беларусь уступает по темпам роста и глубине реформ некогда схожими с ней – Польше, Румынии, Сербии и демонстрирует инерционную модель развития, характерную для стран с ограниченным доступом к международным финансовым рынкам и низким уровнем институционального доверия. Вместе с тем, по сравнению с Украиной, находящейся в состоянии военного конфликта, Беларусь выглядит более предсказуемо, но не более перспективно.

Резюмируя изложенное, можно заключить, что Республика Беларусь в обозримом будущем будет находиться в режиме адаптационной экономической модели, при которой краткосрочная стабильность сочетается с долгосрочной уязвимостью. Отсутствие диверсификации, институциональная негибкость и зависимость от России формируют структурные ограничения, которые сдерживают потенциал экономического роста. Преодоление этих ограничений возможно лишь при условии стратегического поворота к политике глубокой внутренней трансформации, включая либерализацию бизнес-среды, расширение участия частного сектора и переформатирование внешнеэкономической парадигмы.

Таким образом Республика Беларусь в обозримом будущем будет оставаться в зоне адаптационного развития, при котором краткосрочная стабильность сочетается с долгосрочной институциональной и структурной инерцией. Отсутствие диверсификации, жёсткая зависимость от внешних экономических партнёров и ограниченная способность к инновационному рывку будут определять рамки возможного экономического манёвра. Перспективы выхода на траекторию устойчивого роста возможны только при условии масштабной внутренней трансформации, включая институциональную модернизацию, реформу бизнес-среды, поддержку человеческого капитала и переориентацию внешнеэкономических приоритетов.