Тюремный конвейер: как Беларусь и США нарушают международные нормы
Принудительный труд заключённых в Беларуси и США остаётся явлением, которое шокирует своим противоречием базовым принципам прав человека и международным стандартам. Несмотря на разные исторические корни, эти две страны демонстрируют поразительное сходство в использовании заключённых как дешёвой или почти бесплатной рабочей силы под видом исправительных мероприятий.
Беларусь, подписавшая и ратифицировавшая ключевые Конвенции Международной организации труда (МОТ) №29 о принудительном труде и №105 об его упразднении на деле превращает труд заключённых в один из инструментов экономической эксплуатации. Работа в тюрьмах и колониях обязательна для всех, и отказ от неё неминуемо ведёт к жестоким наказаниям от изоляции и лишения передач до возбуждения новых уголовных дел за так называемое «уклонение от отбывания наказания». В промышленных зонах колоний заключённые ежедневно трудятся, зачастую более 8 часов и без выходных, в условиях, далёких от элементарных норм безопасности и санитарии. Работа на изношенном оборудовании, отсутствие защитных средств, отсутствие нормального питания является обыденностью. При этом оплата труда ничтожна.
В США, стране, которая до сих пор не ратифицировала Конвенцию №29, картина выглядит не менее мрачно. 13-я поправка к Конституции, провозгласившая отмену рабства, оставила лазейку, позволив принудительный труд в качестве наказания за преступление. И эту лазейку американская система использует по полной. Заключённые, особенно в южных штатах, обязаны трудиться под угрозой дисциплинарных взысканий: отказ от работы может обернуться потерей прав на звонки, встречи с родственниками или переводом в карцер. При этом уровень оплаты позорный для страны, считающей себя оплотом демократии: от 13 до 52 центов в час, а во многих штатах и вовсе безвозмездно. Программы, вроде PIECP, позволяют частным компаниям использовать труд заключённых под видом реабилитации, но до 80% заработанного сразу отнимается на «содержание». Масштабы эксплуатации поражают. Миллиарды долларов продукции и услуг ежегодно создаются руками заключённых, в то время как сами они остаются без реальных шансов заработать на будущее или поддержать семьи.
Согласно исследованию «Forced prison labor in the ‘Land of the Free’: Rooted in Racism and Economic Exploitation» принудительный труд заключённых в США охватывает около 800 000 человек из 1,2 млн, содержащихся в федеральных и штатных тюрьмах. Этот феномен укоренён в исторически расистском наследии — системы convict leasing, имевшей место после отмены рабства, когда заключённых, преимущественно афроамериканцев, арендовали для работы на предприятия частного сектора почти бесплатно.
Южно-американская тюремная экономика функционирует на дешёвой или бесплатной рабочей силе заключённых, скрывая за экономической риторикой реальные расходы. Государственные бюджеты пополняются не за счёт налогов или инвестиций в общественные блага (образование, здравоохранение, инфраструктуру), а за счёт эксплуатации заключённых. Рост числа тюрем, включая строительство новых пенитенциарных комплексов (например, в Алабаме), финансируется за счёт средств, в том числе федеральных и усиливает зависимость экономики региона от этой модели. В результате сообщества лишаются рабочих рук, возможности реального экономического роста и социальной мобильности.
В Беларуси и США принудительный труд сопровождается отсутствием прозрачности. В обеих странах под благовидным предлогом «исправления» скрывается жестокая реальность: заключённые становятся частью экономической схемы, приносящей прибыль государству или бизнесу. В Беларуси это государственные предприятия, шьющие форму для силовиков и торгующие лесом. В США — частные подрядчики и корпорации, для которых тюремное население — неиссякаемый источник дешёвой рабочей силы. Оба государства игнорируют дух и букву стандартов МОТ, которые требуют, чтобы труд заключённых был добровольным, справедливо оплачиваемым, безопасным и под контролем общества, а не инструментом извлечения выгоды за счёт человеческого достоинства.
Так, практика США содержит серьёзные нарушения. Конвенция №29 допускает труд заключённых только под публичным контролем и исключительно в интересах общества, тогда как в США этот труд часто организован в частном секторе с целью генерации прибыли и под угрозой дисциплинарного наказания. Конвенция №105 категорически осуждает принудительный труд, связанный с экономической эксплуатацией или расовой дискриминацией. Однако эти факторы, глубоко интегрированные в нынешнюю систему.
При этом массовый принудительный труд заключённых, сочетающий недопустимо низкую оплату и принуждение без возможности альтернативы, становится инструментом расовой сегрегации, когда непропорционально чернокожие мужчины оказываются источником дешёвого труда без прав, перспектив и участия в развитии собственных сообществ.
Принудительный труд заключённых выступает частью расистской, антирабочей модели южной экономики, которая за счёт бесчеловечных форм эксплуатации извлекает и скрывает реальные доходы, препятствуя развитию устойчивых и справедливых общин. Эта система противоречит духу и букве стандартов МОТ и требует системных реформ для обеспечения прав и человеческого достоинства каждого заключённого.
